Моя сказка «Черепаха Тара»

Большая – пребольшая черепаха Тара лежала в привычном для себя месте – в неглубокой пещерке, рядом с морским заливом. Она проснулась сегодня раньше остальных, что в теплое время года, случалось с ней, обыкновенно часто и слушала звук набегающих волн, глядя своими огромными синими глазами на кусочек звездного неба, видного из расщелины в пещере.

Такие, как у нее синие выразительные глаза, были только у нее, ее мамы, бабушки и ее детенышей. Говорят, что в какие-то давние времена, ее мама приплыла сюда с обломками разбитого судна, из тех самых краев, где у всех черепах были такие глаза. Удивительным было еще и очертание этих огромных выразительных глаз темно-фиолетовой полосой кожи и длинные когти на лапах, которые всегда были аккуратно подпилены морским песком и окрашены какой -то красной морской краской. В их стае эта ее наследственная внешняя особенность никому не мешала, но и не давало ей никаких преимуществ, ведь главной заслугой самок было производство потомства. Самки откладывали яйца регулярно в определенное место в пещерке, а по ночам самцы оплодотворяли любые попавшиеся на их пути мягкие влажные комочки, которые после встречи с отцами, покрывались защитной скорлупкой и через положенные 280 дней и ночей, из них появлялись черепашата. Понятно, что своих синеглазок, Тара различала сразу, но в стае было не принято баловать и выделять детенышей. Росли они все в одинаковых условиях, сначала в небольшом углублении с морской водой, учась плавать, а потом все самки выводили их по команде к морю и учили плавать на волнах, добывать себе еду из водорослей и мелких обитателей моря.

Синеглазых детенышей у Тары было много, и становилось все больше, ведь все они были жизнестойкими и яиц Тара откладывала помногу .Таким образом, она вносила свой весомый вклад в жизнь черепашьего племени, чем заслужила молчаливое одобрение коллектива. Ее ранние мечты на рассвете и некоторые волнения в дни Большой Луны, не мешали существованию соплеменников, и она мечтала себе с полным вдохновением! Вот и сегодня было такое же волнующее предрассветное время, но какое то особенное, никогда раньше не переживаемое предчувствие, звуки и запахи заставляли Тару вытянуть шею и смотреть на небо с неясным волнением и трепетом. Ветерок проник под ее панцирь, вызывая неясную дрожь, скорее радостную, чем тревожную.

Вдруг в тишине послышалась мелодия, всплеск и шорох и пещерку осветили лучи — Тара продвинулась вперед к отверстию, стараясь никого не разбудить. Она чуть прищурила синие глаза, потому что свет, струящийся от входа в их жилище, был ярким. Она увидела сверкающий цветок большого размера. Он переливался всеми цветами радуги, с преобладанием золотисто — голубого, лепестки его дрожали повинуясь морскому бризу, издавая чудесный аромат и мелодичные звуки. Тара почувствовала необыкновенный прилив сил, радость и восторг. Она слизнула несколько капель росы с этого цветка и вся засияла от счастья и радости. Ей даже захотелось привстать на задние лапы, но она запретила себе это, потому что стали просыпаться другие черепахи. Раньше и быстрее всех к цветку приблизились молодые черепашки, засмеялись под его лучами, напились росы, стали красиво, с черепашьей грацией кружиться и быстро- быстро продвигаться к воде. В течении дня, черепахи, объединившись, аккуратно отодвинули цветок от входа, дабы не мешал, но все проявили к нему внимание и заботу, а необыкновенно вкусная роса, ставшая бальзамом, подняла настроение и силы всему племени. В эту ночь, самцы заметили, что оплодотворенные ими яйца, вдруг начали светиться изнутри голубоватым светом. Они стали заметно быстрее расти и черепашки через 280 дней, появились намного крупнее прежних детенышей. Они сами, в первый же день жизни отправлялись к морю, плавали там, а через месяц стали издавать мелодичные звуки, еще через месяц стали вставать на задние лапы, петь и кружиться. Особенно им нравилось кружиться вокруг Цветка в дни большой Луны. И рядом с ними кружилась и Тара, которая научилась хоть иногда, когда не видят соплеменницы, стоять на задних лапах. У молодого поколения черепах, быстро выросли задние лапки, отвалились хвосты, а верхними лапами, они научились сгребать ракушечник и строить себе отдельные домики. Они создали постамент для Цветка и любовались им все вместе, танцуя и распевая мелодии. Они делились бальзамом с морем, водорослями, в результате чего, прибрежная территория стала плодородной и благоухающей. Молодое поколение отказалось питаться живностью, им вполне хватало морских растений.

Большая – пребольшая черепаха Тара лежала в привычном для себя месте – в неглубокой пещерке, рядом с морским заливом. Она проснулась сегодня раньше остальных, что в теплое время года, случалось с ней, обыкновенно часто и слушала звук набегающих волн, глядя своими огромными синими глазами на кусочек звездного неба, видного из расщелины в пещере.

Такие, как у нее синие выразительные глаза, были только у нее, ее мамы, бабушки и ее детенышей. Говорят, что в какие — то давние времена, ее прабабушка приплыла сюда с обломками разбитого судна, из тех самых краев, где у всех черепах были такие глаза. Удивительным было еще и очертание этих огромных выразительных глаз темно-фиолетовой полосой кожи и длинные когти на лапах, которые всегда были аккуратно подпилены морским песком и окрашены какой -то красной морской краской. В их стае эта ее наследственная внешняя особенность никому не мешала, но и не давало ей никаких преимуществ, ведь главной заслугой самок было производство потомства. Самки откладывали яйца регулярно в определенное место в пещерке, а по ночам самцы оплодотворяли любые попавшиеся на их пути мягкие влажные комочки, которые после встречи с отцами, покрывались защитной скорлупкой и через положенные 280 дней и ночей, из них появлялись черепашата. Понятно, что своих синеглазок, Тара различала сразу, но в стае было не принято баловать и выделять детенышей. Росли они все в одинаковых условиях, сначала в небольшом углублении с морской водой, учась плавать, а потом все самки выводили их по команде к морю и учили плавать на волнах, добывать себе еду из водорослей и мелких обитателей моря.

Синеглазых детенышей у Тары было много, и становилось все больше, ведь все они были жизнестойкими и яиц Тара откладывала помногу .Таким образом, она вносила свой весомый вклад в жизнь черепашьего племени, чем заслужила молчаливое одобрение коллектива. Ее ранние мечты на рассвете и некоторые волнения в дни Большой Луны, не мешали существованию соплеменников, и она мечтала себе с полным вдохновением! Вот и сегодня было такое же волнующее предрассветное время, но какое — то особенное, никогда раньше не переживаемое предчувствие, звуки и запахи заставляли Тару вытянуть шею и смотреть на небо с неясным волнением и трепетом. Ветерок проник под ее панцирь, вызывая неясную дрожь, скорее радостную, чем тревожную.

Черепаха Тара начала продвигаться к выходу из пещеры. В сумраке и тумане она передвигала лапами как можно осторожнее, чтобы не задеть соплеменников. Свет перед входом в пещеру все приближался, сияние нарастало, и тонкий аромат становился все приятнее.

Наконец Тара увидела огромный перламутровый светящийся цветок, источающий аромат и легкое позвякивание лепестков. Они то соприкасались между собой, то расходились в разные стороны друг от друга, колеблясь под дуновением ветра. Это зрелище завораживало Тару, настроение ее менялось, в синих глазах появилось пощипывание, из них покатилась горячая капля, пощипывало ноздри. Все эти неизвестные ей доселе ощущения волновали и пугали, под панцирем она чувствовала расширение и тепло исходящее от тела. Ей захотелось кружиться вокруг цветка, изо рта непроизвольно стали появляться новые мелодичные звуки.

Вдруг она заметила, что пространство вокруг наполнилось серебристым светом, стало светло, а ведь до этого они прибывали в сумерках. Волны океана стали слышнее, они поднимались все выше. Тара заметила, что и ее соплеменницы тоже стали выходить наружу, неуклюже хлопая лапами — ластами и разглядывать загадочного гостя.

Вскоре вся стая окружила серебристый цветок, они встали правильным кругом, раскачивая свои не самые изящные, но зато защищенные панцирями тела, в одном ритме с прибоем и издавая неведанные им раньше звуки. Из глаз их текли слезы, как потом оказалось, радости и счастья, но на тот период они не знали таких определений, а просто плыли по волнам новых чувств, не отдавая себе отчета в происходящем.

С этой ночи в жизни черепах, стали происходить удивительные события. Они научились заплывать намного дальше в океан, добывать больше пищи, открыли для себя новые острова с более удобными пещерами. По ночам в пещерах их яйца начали светиться и издавать такой же аромат и позвякивание , как перламутровый цветок недалеко от их первой пещеры. Между тем, цветок вел себя по — разному, он то увеличивался, расширяясь до самой береговой кромки океана, то начинал сжиматься, потом все это повторялось и маленькие черепашки в своих светящихся теперь скорлупках, то весело перекатывались, то почти замолкали, становясь неподвижными.

И вот стали вылупляться черепашки нового, перламутрового периода. Они очень быстро и смело становились самостоятельными, быстрее и изящнее передвигались по суше, передавали друг другу информацию с помощью тех самых звуков, которые Тара научилась издавать в первую перламутровую ночь. Черепаховая стая заняла все живописные соседние острова с богатыми прибрежными водами.

И однажды ночью у входа в ту самую пещеру, возник золотой цветок. От него исходили еще более мощное сияние и тепло. На черепаховых островах заструился свет, стало теплее, теперь можно было получать еще больше корма и черепахи стали делать запасы. А самое главное – у них появились времена года, ведь до этого, все жили в одной беспросветной тьме, натыкаясь друг на друг в своих бессознательных передвижениях. Зато теперь, ориентируясь на перламутровый белый и золотой желтый, они усвоили, когда при свете желтого или белого, им следует уплывать за пищей, открывая все новые колонии. Тем более, что они стали двигаться с гораздо большей скоростью, с пониманием направления движения. У них появились определенные ритуалы и устройство племени. Тару, как посредницу между черепахами и цветами, выбрали королевой. Ее и ее синеглазых детей окружили почтением, устроили им новую отдельную пещеру, приносили лучшие водоросли, а за право осеменять ее яйца , по ночам выстраивалась очередь и она выбирала самых сильных самцов, подавая им знак новым волшебным перламутровым звуком.

А цветы стали падать рядом со старой пещерой стремительно и регулярно. И появление каждого нового цветка привносило очередное обновление в жизнь черепах. И только Тара чувствовала разницу в колебаниях цветов и умела с ними общаться.

После появления красного пылающего – черепахи стали строить себе более удобные жилища, двигаясь стремительно и целенаправленно. Стая теперь устанавливала границы, охраняла свои запасы пропитания, заботилась о маленьких черепашках, выделяя им лучшие места на мелководье. Для этого выделялись специальные сильные, молодые самцы — черепахи, умеющие быстрее других плавать, нападать на недругов и защищаться. Хищные рыбы обходили теперь стороной перламутровые воды.

Зеленый цветок шлепнулся по весне изящно и почти бесшумно с новым ароматом и новой мелодией. Все самочки попав под его излучение, стали подводить глаза специальной краской из водорослей, а краска из прибрежной почвы оказалась той самой которой Тара подкрашивала себе ноготки, подчиняясь какому древнему инстинкту и знаниям своего племени синеглазок. Пещеры черепах становились непохожими одна на другую, туда приносились красивые цветы и камешки со дна океана. Теперь у каждой самки было несколько только своих, избранных ею самцов, которые по ночам оплодотворяли ее яйца.

Голубой цветок стремительно упал летней ночью. После его появления, племя начало издавать самые немыслимые звуки, обозначая каждое действие соответствующими возгласами, то низкими, то высоким, то протяжными, то отрывистыми. Свои маршруты, самцы чертили уже на стенах пещер той самой красноватой краской для ногтей. Отмечали условными знаками богатые рыбой и растительностью места. Территории, подходящие для более комфортного проживания, отмечали иными символами.

Излишки пищевых запасов научились обменивать у соседних племен крабов и ящериц.

Тара с потомством, как единственный проводник энергий поля, создаваемых цветами, жила теперь в высокой светлой пещере, ей приносили самые насыщенные краски для ее прекрасных глаз и ноготков. Черепахи научились извлекать перламутровые камешки со дна океана и делали из них украшения. Самые крупные были конечно же у Тары. Она, по — прежнему, хорошела и откладывала лучшие яйца. Жемчужинки (а это были именно они) поменьше – доставались другим самкам или обменивались по выгодному курсу у раков на улиток или, у ничего не боящихся дельфинов, на их волшебно вкусное и полезное молоко, отчего черепашьи детки стали расти еще быстрее и становились все смышленее. Они обучились языку дельфинов и акул, и знали теперь о приближении последних.

Тара и ее черепашки теперь никогда не добывали себе пищу, поскольку были ей обеспечены по праву царицы цветов.

Произошли и грандиозные перемены во внешности вылупляющихся черепашек. Панцири сместились со спинок почти на голову, став похожими на уморительно прекрасные шляпки. Тела черепах окрепли и постройнели, бывшие лапки – ласты стали удлиненными и крепкими, позволяя делать тонкие движения. Черепахи живут долго, и крепкие тела закованных в панцирь родителей и прародителей, пригодились молодежи для дальних путешествий по воде.

Их панцири стали тонкими ведь теперь не надо было защищаться от хищников и неблагоприятной погоды.

У молодого поколения черепах, быстро выросли задние лапки, отвалились хвосты, а верхними лапами, они научились сгребать ракушечник и строить себе отдельные домики. Они создали постамент для Молодое поколение отказалось питаться живностью, им вполне хватало морских растений.

Они размещали свои изящные тела в шляпках на горе из ороговевшего слоя предка и плыли стремительно, весело рассекая воды океана все дальше и дальше, запоминая новые места, обитателей и потом все это наносили на стены жилищ. Азарт и веселье, безбрежная свобода океана захватывали их все больше, они радовались каждому дню, каждому новому открытию, легко делясь с соплеменниками новой информацией. Кто-то из молодых действовал очень активно, а кто-то пожинал плоды чужих усилий, праздно проводя время на пляже.

Поздней осенью и зимой появились два новых цветка: синий и черный.

Синий грохнулся с шумом, выглядел важным и отбрасывал мощные золотые лучи. Самые сильные и активные самцы черепах почувствовали пока неясные мощные импульсы и почему-то направились к Таре с богатыми подношениями. Делегация дала ей понять, что королеве следует назначить советника по делам размещения на новых территориях, по делам обмена с соседними племенами, а также по делам защиты все разрастающегося государства. Это Тара сделала легко, хотя ее мудрые инстинкты, все – таки, ввергли ее в некоторые сомнения. И она провела всю ночь сначала у первого перламутрового цветка, прислушиваясь к его звукам. Теперь она различала оттенки тех первых неясных чувств. Потом она переместилась к желтому, держась на некотором расстоянии от его горячих лучей. От него пришло сознание, что создание порядка в разрастающемся племени неизбежно, ведь в ее родной семье синеглазых черепах, были вожак и при нем главная самка.

От красного она получила силу и решимость, от голубого – новый запас звуков, зеленый дал чувство равновесия и умение выбрать лучших.
Выстроилась иерархия вождей племени, по некому не объяснимому принципу все они были синеглазыми сыновьями Тары. А лучшей своей синеглазой дочери, она поручила организацию мелких бассейнов и обучение плаванию потомства племени.
С появлением черного, появился строгий порядок распределения пищи, жилища, результатов труда.
Отдыхающие на пляжах, ничего не получали, им приходилось заботиться о получении навыков первооткрывателей, или строителей пещер, или купцов – специалистов по обменным отношениям, воинов. Появилась определенная группа мечтателей, которые особенно любили кружиться вокруг зеленого цветка, делали танцевальные па, ловко украшали чужие и свои жилища, поглядывая, впрочем, на чужие яйца.
За ними приходилось охотиться и контролировать лучам черного цветка, издававшего глухие, ритмичные, мрачноватые, но все равно красивые и завораживающие звуки. Его лепестки были похожи на черный бархат с темно синим и фиолетовым отливом, а лучи искрились серебром. Под их светом любители поразвлечься, приходили в себя и приступали к выполнению задач стаи.
Собственно говоря, это уже давно была не стая, а черепашье сообщество с четкими законами и правилами, с традициями и справедливым социальным укладом…
Семь цветков преобразили своим сиянием жизнь черепах и продолжали создавать новую цивилизацию.

Наблюдательная Тара заметила, что время от времени, цветы менялись местами, и тогда между ними пробегали искры. Особенно часто это происходило между Первым Перламутровым и Вторым Золотым. Еще и Красный с Черным подключались, и тогда среди черепах начинали происходить конфликты, болезни и несколько раз даже погибали яйца. И вот в один из таких искрящих и стреляющих периодов, произошла КАТАСТРОФА. Точнее, она сначала произошла в небе, какое — то небесное тело наверху взорвалось и разрушенный корабль с воем и ужасным визгом рухнул на перламутровый берег. Поднялись столбы песка, воды, растений. К счастью, никто из черепах не пострадал.
Зато мгновенно исчез аромат цветов и смолкли волшебные мелодии их лепестков. Цветы напряглись, сжались, сложились в коробочки.
Из разрушенного сооружения стали выползать змеи и Тару охватил ужас.
Она мгновенно вспомнила рассказ бабушки о страшном нашествии враждебной змеиной армии, о гибели тысяч черепах. Она вспомнила, что когда гостила у родных, то даже после нескольких лет, прошедших после войны, в энергетическом поле берега, она чувствовала усталость, страх, и тоску. Не хватало мужской энергии, инициативы, страстного желания построить и восстановить утраченное. Самки откладывали мелкие яйца и их почти некому было обсеменять…
На перламутровом берегу, змеи повели себя иначе.
Из огромного искореженного звездолета, они с трудом извлекали своего командира – огромного Голубого Змея. Не имея конечностей, они долго пытались освободить вожака от давящих на него деталей сломанного корабля, и Тара, преодолевая тревогу и страх, попросила молодых черепах воинов помочь пришельцам. Змея поднесли к кромке прибрежных перламутровых вод, он был измучен, ослаблен, стонал от боли и из его ран струилась голубая кровь. Но очень быстро, под влиянием лечебной воды побережья, кровотечение остановилась. Змей открыл глаза и посмотрел на Тару, и глаза его оказались такими же синими, как у нее. Дальше происходило невероятное: повинуясь необъяснимому чувству, Тара направилась к Перламутровому цветку и умоляла его раскрыться и дать целебный бальзам, и цветок открылся! Далее Тара пошла к Золотому, Зеленому, Красному и так по очереди, к каждому цветку и все вняли ее просьбам.
Тару с семью кувшинчиками, подвезли к Змею, ее молодые и подвижные внуки. Змеи, среди которых, было также много раненых, исподволь наблюдали, но не вмешивались в происходящее. Это коварное, но мудрое племя понимало, что другой возможности для спасения вождя, не будет. (Они умеют подняться над ситуацией).
И вот Тара начала вливать под раздвоенный язык голубого Змея перламутровый эликсир. Одновременно приказала другим ловким черепашкам
обмыть раны пострадавшего красным бальзамом, отчего тот вначале застонал, но после обработки зеленым эликсиром, быстро успокоился, потому что раны стали затягиваться на глазах. Его переломанные позвонки срослись при помощи черного бальзама, разорванные нервы соединил голубой, все внутренние органы вылечил синий. А золотой — самый ароматный и горячий, давали вождю по каплям каждый день еще целый месяц. После выздоровления оказалось, что он прекрасен и могуч, и, кроме того, понимает язык черепах. А самое главное – у него выросли крылья и он стал летать над перламутровым побережьем!
Остальных змеенышей лечили помощницы Тары — ее дочери и внучки по той же схеме. И вот змеиное племя пришло в себя, начало проявлять активность, поглядывая по сторонам и любопытствуя. Особенно их привлекали веселые самцы и самки, любители отдыха на пляже, а также ночное позвякивание черепашьих яиц. Цветы побережья раскрылись и однажды ночью, своим звоном привлекли Тару на Совет. Выслушав их, она привела на их поляну прекрасного Голубого Змея. Это был долгий разговор, Змей то поднимал свою могучую голову и отросшие крылья, то сжимался, покорно их опуская.
Под утро, он привел Тару в свой восстановленный звездолет и пригласил в зеркальную комнату. Зеркала в комнате были необычными, вогнутыми. Они отобразили саму Тару и Змея в совершенно другом виде, комната преобразилась, засветилась переливами фиолетового, синего, зеленого и всех других цветов радуги. На стенах – экранах появились загадочные надписи и изображения, которые Тара прекрасно понимала, звучали тексты и музыка… Появился портрет прекрасной черепахи, от которой исходила такая любовь и тепло, что Тара задрожала и заплакала. Знаки и символы рассказывали страшную историю.
И это была история о вторжении змей на землю ее родины, о страшной войне, о горе и разрушениях, о предательствах и убийствах. Голубой Змей плакал вместе с Тарой, рассказывая и раскаиваясь, в том, что творила его цивилизация на чужой земле. « Мы развращали слабых, спаивая их и давая им легкий путь к обогащению. Они тратили эти деньги на разврат, грязные развлечения, обман честных и доверчивых, мы подменили любовь похотью, они, а не мы, но с нашей помощью, искусство сделали предметом наживы, выстроили индустрию отравленного питания, загрязняли водоемы и уничтожили растения.
Мы воздействовали на умы средних особей, смущая их и вводя в сомнения, предлагая подмену морали и нравственности, называя это свободой взглядов и самовыражением.» Змей перевел дух, крылья его опускались все ниже и он продолжал: « Сильных мы уничтожали, они не попадались на наши уловки, мы научили называть их предателями, отправлять в концлагеря. Так мы уничтожили весь цвет вашей культуры, науки, смелых воинов, талантливых художников. А молодое поколение сделали игрушками, проникнув в гнезда, где хранились яйца и исказив их ДНК. Только, благодаря остаткам твоих предков, которые сумели сплотиться и изгнать нас, мы покинули твою родину.» «Однако, яд войны там остается до сих пор» — отвечала Тара. « Да, дочь – ты моя дочь, в войне не бывает победителей! Я узнал тебя по синим глазам, очень давно я полюбил твою маму, она была столь же милосердна и прекрасна как ты! Она знала секреты исцеления и спасала и своих раненых и также, как ты — спасла меня. Ты повторила ее подвиг, но тогда соплеменники не поняли ее и ей пришлось скрыться и отправить тебя на другой берег. Не все чувства змеиного царства отвратительны и мы бываем влюблены. Я передал тебе и твоим детям не только синие глаза, но мощную энергию любви, дар предвидения, тонкую чувствительность и силу, которой не хватало другим черепахам. Твое поле привлекло силу цветов на твою новую родину, и ты спасла меня и мое племя. Круг замкнулся, у меня выросли крылья, благодаря тебе и нашей с мамой любви! Теперь я не пресмыкающийся, рожденный ползать – смог взлететь!»
Сияние в комнате прекратилось, сколько прошло времени – час, день, месяц, годы, эпоха? Тара потерялась во времени, она дышала глубоко и часто. Глаза ее были полны слез, то ли счастья, то ли ужаса от всего услышанного и осознанного. «Что же там происходит с моим племенем ?!» — разволновалась она. «Ведь твои воины так и посматривали на наши гнезда?! Неужели опять война?» — «Не беспокойся,» ответил мудрый отец – Змей. Ваши бальзамы изменили теперь и наше ДНК.
От слияния двух цивилизаций будет только процветание.»
Они спустились из звездолета на перламутровый берег. Племя синеглазых ждало их у трапа.
Остальные черепахи, смешавшись с племенем змей, жили своей удобной для них жизнью. Выстроили города с домами муравейниками, проложили дороги, создали торговый флот, армии больше не было, они не желали воевать. Не было и границ, была работа и гарантированный отдых, процветала культура развлечений – ведь змеиное царство склонно давать импульс искусству. Черепахи стали красиво одеваться, много времени проводили на пляжах и в залах с театральными представлениями. Научились готовить изысканные блюда из даров моря и молока дельфинов. Детей они производили искусственно, потому что отчего то черепашьи яйца по ночам уже давно не позвякивали и не сверкали, и не издавали чарующих звуков, да и самочкам было лень их откладывать. Самцы же много времени проводили друг с другом, ведь у змей нет четкого разделения по гендерному признаку. Зато индустрия размножения работала превосходно. Дети черепах со змеиной ДНК
выглядели весьма привлекательно, только стеснялись своих хвостиков, но их модельеры, коих было во множестве, научились удачно прятать их под остатками панциря, изображая из них то удачно повязанные шарфы, то галстуки, то разрезы на юбках и брюках.
Тара на Голубом Змее со своими синеглазыми потомками перелетели в ту часть берега, к пещере, где все начиналось. Цветы лежали на своих местах, они давно не сверкали и не источали ароматов. Зато между ними не пробегали враждебные искры, потому что Золотой нашел свое место в центре, а остальные встали шестиугольником, Перламутровый то расширялся, то сжимался, но все научились с этим жить, потому что Черный установил расписание его циклов.
Почувствовав приближение Тары, они распустились и начали держать Совет. «Как тебе нравится новое общество? Оно вполне мирное и сытое, гарантирует отдых и здоровье, регламентирует воспроизводство.»
«Вот именно,» — ответили Тара, Змей и все семейство «РЕГЛАМЕНТИРУЕТ, а мы жили Любовью, даже с нашей эгоистичной установкой стремления к удовольствиям, мы были способны хоть иногда, на безусловную Любовь» – добавил Великий Змей.
«Теперь здесь нет места для этих энергий – прошептали цветы, и мы покидаем этот берег.» Тогда Змей поднял на свои крылья все семь цветов, Тару и все ее синеглазое семейство и они взлетели в космические дали. Их лучи доходят до нас, а Змея и Черепаху вспоминают легенды всех народов. Это они помогли создать эликсир бессмертия – гомеопатию!
Но об этом в следующий раз!