О приготовлении гомеопатических лекарств

Когда Ганеманн ощутил, что испытал достаточно лекарств, он начал прописывать их больным в общепринятых для своего времени дозах. Однако, хотя больные и выздоравливали, лекарства вызывали перед этим такое сильное обострение симптомов, что это вызывало тревогу и врачей, и пациентов. Такого следовало ожидать, так как по своей природе это лекарство вызывало симптомы, подобные симптомам этого больного. Кроме того, Ганеманн хотел испытать некоторые общепринятые в его время лекарства – ртуть и мышьяк Однако он, конечно же, не мог давать здоровым людям такие ядовитые вещества.
Тогда он уменьшил дозу до 1/10 обычной. Пациент все равно выздоравливал, но период ухудшении оставался, хотя и стал менее выраженным. Этого всё равно было недостаточно, и Ганеманн продолжал разводить лекарства, каждый раз уменьшая дозу в 10 раз. В конце концов он добился совершенно “неэффективного” разведения: лекарства в нём совершенно не оставалось.
ь.
Достоинства простого разведения явно были очень ограниченны. Если лекарство не могло вызвать ухудшения, то оно не могло вызвать и излечения. Будущее гомеопатии казалось неясным.
В этот критический момент Ганеманн сделал следующее потрясающее открытие. До сих пор неизвестно, как Ганеманн открыл этот метод; скорее всего, ему помогли его химические и алхимические знания. Так или иначе, он просто подверг каждое разведение серии сильных встряхиваний и обнаружил, что дальнейшие разведения не только менее токсичны, но и более эффективны.
Ганеманн решил проблему, мучившую медиков на протяжении всей истории, проблему “побочных эффектов” лекарств.
Сейчас мы обсудим несколько теорий – почему так происходит? – но по опыту известно, что этот эффект действительно существует. Ганеманн пишет, что эффективность таким образом обработанного лекарства увеличивается оттого, что “спрятанные, дремлющие в сыром лекарстве силы развиваются, пробуждаются к невероятной активности”.
Вначале Ганеманн определил медицинскую инертность дистиллированной воды, спирта, лактозы (молочного сахара), поэтому он разводил лекарства в этих веществах. Если вещество было растворимо в воде или спирте, он смешивал 1 часть вещества с 99 частями растворителя и сильно встряхивал смесь 100 раз. Этот динамизиропанный раствор он назвал “1-м сотенным разведением”. Затем он смешивал 1 часть этого первого раствора с 99 частями растворителя и опять стократно встряхивал, получая “2-е сотенное разведение”. 3-й шаг приводил его к разведению 1:100000000 и так далее. Сам он повторял процедуру до 40 раз, но дальше не шел; современные же гомеопаты используют стотысячное сотенное разведение и даже больше!
Из этого открытия вытекают потрясающие последствия. Вещество, разведенное со встряхиваниями в миллион раз или до цифры с 60 нолями и даже больше, излечивает больного быстро, надежно и без побочных эффектов.
Очевидно, что это явление не поддается объяснению при помощи обычных химических механизмов. В таких астрономических разведениях не может остаться ни одной молекулы исходного лекарства! И тем не менее, клинические результаты, без всякого сомнения, демонстрируют, что какое-то воздействие остается – воздействие достаточно сильное, чтобы излечивать даже глубокие хронические болезни. В параграфе 209 Ганеманн пишет:
“Гомеопатия нас учит путём особого приготовления развивать до невероятной степени динамическую лекарственную силу сырых веществ, при этом усиливается способность проникновения и обнаруживается целебное свойство даже в таких веществах, которые в грубом состоянии не выказывают ни малейшей лекарственной силы на человеческое тело”.
Ганеманн открыл внутреннюю силу, которая скрыта в каждом природном веществе. Эту “силу” мы можем мобилизовать и использовать, если знаем способ.
На молекулярном уровне вещества наука обнаружила непрерывное и автоматическое движение отдельных молекул, известное под именем “броуновского”. Каждый атом и молекула содержат в себе высокие энергии; заключенные в атоме частицы движутся со скоростью, близкой к скорости света. Все в наше время знают об огромной энергии, высвобождающейся при слиянии и расщеплении атомов. Таким образом, становится очевидным, какие огромные энергии спят в твердом материальном веществе.
Так или иначе, повторные разведения и сотрясения лекарства высвобождают огромную лечебную энергию, от природы свойственную этому веществу. В каждом из описанных выше случаев для высвобождения из вещества энергии нужен определенный метод. Связь между этими феноменами, если и существует, то нам неизвестна. Однако смотрите: броуновское движение обнаруживается при наблюдении в микроскопе мельчайших частиц, взвешенных в воде; энергия и скорость движения субатомных частиц могут быть с большой точностью определены с помощью современной квантовой физики; заключенная в материи энергия демонстрируется при ядерном взрыве. В гомеопатии же мы являемся свидетелями совершенных потенциированным лекарством потрясающих излечений.
В этой связи потрясают написанные несколько столетий тому назад знаменитым врачом Парацельсом слова:
“Квинтэссенция – это то, что экстрагируется из вещества. После того, как она освобождена от всех примесей, от всех тленных частей, в высшей степени рафинирована, она приобретает силы и совершенство необычайные. В ней есть исключительная чистота, и благодаря этой чистоте, она обладает способностью очищать тело”*.
*Paracelsus, Samtliche Werkе. (k.SndholT & W. Matthiesen, eds.) Part 1, Vol. II. pp. 186-187.
Во всей холистичесой медицине, не говоря уже о влиянии Эйнштейна и современной квантовой физики, мы видим признаки преодолении уровня материализма XIX иска. Мы довольно легко приняли идею о том, что вся материя есть, в сущности, энергия, что эта энергия может быть высвобождена и даже использована. Истинное чудо – что эта энергия была использована гомеопатией для лечения болезней.

4.ЖИЗНЕННАЯ СИЛА
“Мы можем рассматривать материю как образование областей пространства, в которых поле особенно интенсивно… В новой физике нет места ни для поля, ни для материи, т.к. поле – единственная реальность”.
Альберт Эйнштейн
Осознание того, что вся материя проникнута энергией, которая может быть освобождена с лечебными целями, привело Ганеманна к пониманию истинной природы болезней. Он обладал сознанием, способным работать только с полученными в результате эксперимента или исследования фактами. Он никогда не принимал несовместимых с опытными данными воззрений.
Ему бросились в глаза два факта: первое, что сильно разведенные лекарства действуют лечебно, только если они гомеопатически потенциированы, т.е. энергетизированы путем встряхивания; и второе, что после такого приготовления в них не оставалось уже никакого поддающегося обнаружению материального следа исходного вещества. Следовательно, лечебный эффект был не материальным, а каким-то иным – энергетическим. Он сделал вывод, что при встряхиваниях часть энергии исходного вещества передается в нейтральное вещество, служащее растворителем. Мы знаем примеры такой передачи из нашей повседневной практики: пластмасса передает при трении статическое электричество бумаге, или накопление невидимого электричества во вполне материальном предмете – батарейке. Возможно, Ганеманн осознал, что уже покинул сферу материи и работал в области энергии.
Отсюда неизбежно вытекает цепь логических последствий. Раз лекарство оказывается динамическим, а не материальным, то и расстройство, на которое оно воздействует, должно принадлежать к тому же уровню бытия. То есть болезнь есть расстройство первично динамическое. Что же это значит? Ганеманн сделал вывод, что это означает расстройство жизненной силы в организме человека. Самый радикальный переход на свете – переход от жизни к смерти – происходит сразу, мгновенно, а не постепенно. С ним прекращается жизнедеятельность организма и начинается распад. Динамическую силу, образующую различие между трупом и человеком, Ганеманн назвал “жизненной силой”. В параграфе 9-м он характеризует ее так:
“В здоровом состоянии человека его телом неограниченно управляет жизненная сила и содержит все его части в чудном согласии ощущений и деятельности, так что живущий в нас мыслящий дух может свободно пользоваться этой живою, здоровою машиной для высших целей существования”
Для столь ясного понимания невидимого и нематериального нужен особенно восприимчивый и свободный разум. Однако никто не может отрицать существование некой скрепляющей вселенную силы только на том основании, что она невидима и неизмерима. Все мы ощущаем эту силу в нашей повседневной жизни, находясь в условиях стресса – перемены климата, необычного усилия, печали, мгновенной болезни. Во всех этих обстоятельствах мы замечаем в себе упругость, гибкость, способность приспосабливаться к обстоятельствам. Поскольку эта способность ясно проявляется только в живых организмах, мы и называем ее жизненной силой.
Сегодня в нашем распоряжении есть средства распознать силу единственно по ее качествам, и только так мы знаем о существовании магнетизма, электричества, гравитации и так далее. Нам известно определение электричества как “движение электронов”, однако мы ничего не знаем о вызывающей это движение силе. Сущность силы, или энергии, остается скрытой от нас, она непостижима посредством органов чувств. Так и жизненную силу, одушевляющую организм, мы не можем ощутить непосредственно, но можем обнаружить ее качества.
Джеймс Тайлер Кент, один из самых знаменитых американских врачей XIX века, так характеризует некоторые качества этой силы в своих “Лекциях по философии гомеопатии”:
1. Она одарена творческим разумом, то eсть действует разумно, образуя все происходящее в человеческом организме.
2. Она конструктивна, то есть поддерживает и организме процессы роста и перестройки. Однако в обратной ситуации, когда по какой-либо причине жизненная сила покидает организм, мы иидим, как освободившиеся собственные силы тела становятся разрушительными.
3. Она доминирует в организме, в котором находится.
4 Она изменчива, то есть может быть в порядке или в расстройстве, , больной или нормальной.
5. Ей свойственна адаптация. Не вызывает сомнения, что индивидууму свойственна адаптация; но что адаптируется к окружающей среде? Мертвое тело к этому неспособно. Рассуждая, мы приходим к выводу, что жизненная сила приспосабливается к окружающему, и тем самым человеческое тело поддерживается в порядке – в жару и в холод, в сырости и в любых других обстоятельствах*.
*James Tyler Kent,Lectures on Homoeopathic Philosophy (Calcuta:Set Dey & Co,1961), Р. 69.
Другое подтверждение существования жизненной силы – это тот факт, что после настройки расстроенного организма человека правильно подобранным гомеопатическим средством, пациент обнаруживает не только облегчение симптомов, но и чувство жизни, снова гармонично текущей в нем. Итак, после столетий экспериментов, проб и ошибок, найдена система медицины, не только признающая наличие свойственных телу и Природе целительных свойств, но и целиком основывающаяся на стимуляции этой силы. Наконец найдены принципы, позволяющие работать вместе, а не против жизненной силы – истинная экология медицины.

5. ДИНАМИЧЕСКИЙ, ИЛИ ТОНКИЙ, УРОВЕНЬ
Поняв суть лечения, Ганеманн направил свой гениальный ум на исследование сути болезни. В параграфе 11 он пишет:
“При наступлении болезни первоначально поражается эта духовная, повсюду присущая телу, самостоятельная (автоматическая) жизненная сила, враждебным жизни динамическим влиянием болезненного деятеля”, (подчеркнуто мной – Д.В.)
Здесь мы ясно видим, что Ганеманн далеко обогнал не только свое, но и наше время – определив, что не только болезнь, но и ее причина имеет динамическую природу. Другими словами, не микробы, или вирусы, или даже произведенные ими яды, вызывают болезнь, но их сокровенная внутренняя природа, их жизненная сила, их “душа”. И это есть тоже нечто динамическое.
Более того, эти живые, вибрирующие, пульсирующие, болезнетворные по своей внутренней сути агенты могут повредить только восприимчивому организму, причем делают это на динамическом, энергетическом уровне. Если бы болезнь зависела от бактерий, от их числа, то первым заболевал бы получивший наибольшую дозу. Но ведь это не так! Повсюду есть люди, которые подвергаются угрозе заражения, но не заражаются! Они не заболевают, хотя спят в одной постели с больными туберкулезом или тяжелыми стафилококковыми инфекциями. И наоборот, есть другие, которые живут в самых благоприятных условиях, соблюдают диету, режим, и занимаются гимнастикой, и, тем не менее, заражаются всевозможными болезнями.
Болезнь возникает при выполнении двух условий: наличии внешнего болезнетворного фактора и собственной восприимчивости человека. Она не является простым результатом вторжения определенного числа микробов; поэтому эпидемия не поражает всех жителей охваченной ею области.
Каждый врач-аллопат в свое время слышал, что восприимчивость – важнейший фактор в происхождении болезни. Однако они последовательно игнорируют этот известный им факт. Основное внимание и при обучении медиков, и в их практической деятельности уделяется теориям вирусного или микробного происхождения болезней. Признается, что от нападения микробов человека защищают “антитела”, но никто не задумывается – чем же запускается производство антител. И почему это происходит у разных людей по-разному?
Послушаем опять великого американского гомеопата девятнадцатого века Дж. Т.Кента:
“Вам скажут, что причиной туберкулеза являются бациллы. Но если человек невосприимчив к бацилле, то они не окажут на него никакого воздействия… Бактерии – результат болезни… эти микроскопические “ребятки” не причина болезни, а ее следствие… Микроскописты обнаружили, что каждому патологическому процессу соответствуют свои бактерии. Старая Школа считает их причиной… но истинная причина значительно тоньше, чем все, что можно показать при помощи микроскопа”*.
*J.T. Kent, op. cit., p. 22.
Таким образом, мы видим, что для появления болезни необходимы: восприимчивость и болезнетворный фактор. Интересно здесь отметить, что теория “аллергии” – которую признает ортодоксальная медицина – полностью поддерживает указанный подход. Эта теория утверждает, что даже бесконечно малые количества вещества могут иногда вызывать в восприимчивом индивидууме настолько сильную реакцию, что приводят к тяжелому заболеванию или даже к смерти.
Это происходит из-за того, что специфическая восприимчивость человека именно к этому веществу оставила его беззащитным. Странно, почему, наблюдая ежедневно вызванные бесконечно малыми дозами вещества болезни, аллопаты не верят, что такие же малые дозы могут болезнь излечивать, тем более, что гомеопатическое лекарство подобрано так, чтобы оно имело максимальное сходство с возникшим у пациента расстройством, и, следовательно, пациент особенно чувствителен именно к этому веществу.
Если мы ищем научного объяснения действию бесконечно малых гомеопатических доз, мы можем найти его в законе Мопертюи, французского математика восемнадцатого века, который гласит:
“Количество действия, необходимого для любого изменения в природе, всегда минимально; поэтому решающего количества меньше всего, то есть бесконечно мало”*.
*Цит. по Dr. H.A.Roberts, Principles and Art of Cure by Homoeopathy (England, llcnltli Science Press, 1962), p. 119.
Этот принцип мы можем увидеть в действии повсюду вокруг нас. Сколько нужно тепла, чтобы в семени растения высвободился невероятный потенциал роста? Сколько солнечной энергии нужно на пропитание одного-единственного цветка? Подумайте, какие чувствительные инструменты нужны для измерения исходящих от солнца космических лучей – и какие могучие погодные силы запускаются солнечными пятнами!
В наше время уже признаются за единственную причину многих болезней психические потрясения. Если мы можем признать за первопричину этих болезней происшедшее вследствие мысли или чувства динамическое расстройство, то почему же нам трудно допустить, что первичное расстройство всегда лежит на энергетическом уровне? Этот уровень и поражается присущей бактериям и другим микробам вибрирующей энергией.
Убеждение в том, что бактерии суть причина болезней – одна из наших величайших иллюзий. На этой догме строятся сейчас все терапевтические исследования, вызвавшие создание массы новых лекарств и повлекшие неисчислимые затраты времени, сил, здоровья и денег. Однако они основаны на ложном допущении и направлены к ложной цели. Многие стараются доказать, что в результате исследований ортодоксальная медицина смогла значительно снизить смертность в мире; но оглянувшись вокруг, мы увидим также и пропорциональный рост случаев психических заболеваний. Связь между этими двумя явлениями мы еще обсудим.
Совершенно иначе обстоит дело в гомеопатической практике. Цель гомеопатии – не убить бактерию, а привести весь организм человека в состояние, при котором нет условий для процветания бактерии, иначе говоря – уменьшить восприимчивость человека к болезням.
Попробуем суммировать все сказанное до сих пор:
1) Пациент излечивается только при назначении лекарства, вызывающего в здоровом человеке симптомы, максимально подобные симптомам пациента.
2) Болезнь – не только нарушение функций того или иного органа, но в первую очередь расстройство жизненной силы, ответственной за работу всего организма.
3) Лекарства не могут проникнуть сквозь физическое тело и подействовать на жизненную силу, не находясь и динамическом, энергетическом состоянии.
4) Причину болезни следует искать на динамическом, а не физико-химическом уровне.

6. ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ К БОЛЕЗНИ
Теперь давайте вернемся к вопросу, который задают все хронические больные: “Отчего это случилось со мной? Какова настоящая причина болезни, и какого она требует лечения?”
Как мы уже сказали, Ганеманн привлек к испытаниям лекарств и регистрации их результатов множество врачей. Затем его лечебные результаты собрали бессчетных почитателей. Учиться у него съезжались студенты со всего света. Но успех создал ему и злейших врагов. Один из них, крупный лейпцигский издатель, стал искать человека, который взялся бы написать против Ганеманна книгу. Он нашел некоего д-ра И.Х.Роби, а тот переложил задание на своего ученика Константина Геринга. Геринг приступил к изучению гомеопатии и сбору дискредитирующей её информации, но быстро убедился в правоте нового учения и стал его ревностным сторонником. Впоследствии он собрал, упорядочил и издал всю существовавшую информацию о действии лекарств на человека. Его монументальный труд “Materia Medica” составил двенадцать объемистых томов и стал одним из основных гомеопатических руководств.
Редко какой физический или психический симптом не удаётся найти среди собранных в этой книге результатов испытаний лекарств, даже самый странный: лихорадка, начинающаяся обязательно между 6 и 8 часами вечера; возникающая через день головная боль, которая длится с 10 утра до 3 часов пополудни; головокружение, которое появляется только после того, как больной ложится и закрывает глаза; навязчивый страх уснуть и никогда не проснуться; депрессия и печаль, возникающие только в сумерки; навязчивые страхи – рака, инфаркта, сумасшествия, смерти; самоубийственное влечение прыгнуть с большой высоты; возникающая раз в неделю невралгическая боль; возникающий раз в четыре дня мучительный ишиас; ревматическая боль между 2 и 4 часами утра; астматические приступы в полночь…
Развитие гомеопатической науки и фармации позволило Ганеманну с 1816 года обратиться, со свойственными ему основательностью и глубиной, к изучению природы болезни.
Он обнаружил, что болезни делятся на два больших класса. Течение первых обычно ограничено и коротко; Ганеманн так определяет их в параграфе 72 Органона: “Скоротечными (острыми) называются внезапные поражения жизненной силы, имеющие определенную продолжительность, более или менее кратковременную”. Второй класс болезней: классические хронические болезни – протекают более плавно, проявляясь постепенно, но в конечном итоге более разрушительно. Это уже совсем другая проблема, как для жизненной силы больного человека, так и для гомеопата. Ганеманн продолжает:
“Продолжительные (хронические) недуги, напротив, после слабо проявленного, а часто и вовсе незаметного начала нечувствительно овладевают организмом (каждый – особенным образом) и наиболее фундаментально нарушают его нормальное состояние, тогда как жизненная сила противопоставляет им только слабое, неумелое и бесполезное сопротивление (как вначале, так и впоследствии) и никогда не может устранить их собственной, своей энергией. Эти недуги обусловлены хроническим миазмом и, постепенно усиливаясь, наконец, совершенно разрушают организм”.
Излечение острых болезней уже не составляло для Ганеманна большой проблемы. Достаточно найти вещество, вызывающее подобные симптомы в здоровом организме, и излечение оказывается быстрым и полным. Дело обстояло значительно хуже с болезнями хроническими. Чтобы понять, как Ганеманн ответил на этот вызов, нам следует вернуться назад и проследить его открытия шаг за шагом.
С 1810 до 1816, гг., в течение шести лет после выхода в свет “Органона”, Ганеманн был окружен учениками и пациентами со всего света. Каждый случай лечения он тщательно записывал и вскоре обнаружил, что хотя большинство больных выздоравливало совершенно, многие, тем не менее, появлялись вновь через некоторое время с рецидивом или с новыми жалобами. Задавать вопрос “почему?” и не успокаиваться до обнаружения ответа – в этом суть характера Ганеманна. Он пишет в книге “Хронические болезни”:
“Откуда эти… неудовлетворительные результаты продолжительного лечения… хронических болезней, даже после лечения гомеопатического? Почему безрезультатны тысячи попыток вылечить хроническую болезнь так, чтобы наступило стойкое здоровье? Может быть, мы испытали недостаточно лекарств? Но мы обнаруживаем и испытываем новые, весьма ценные лекарства ежегодно, а лечение хронических болезней не продвигается ни на шаг. В то же время острые болезни не только успешно поддаются лечению правильно подобранным гомеопатическим средством, но и излечение это, с помощью нашей неутомимой жизненной силы, оказывается быстрым и окончательным”.
Ганеманн видел, что время от времени хроническая болезнь, излеченная гомеопатическими средствами, неожиданно возвращается в видоизмененном виде, с новыми симптомами. Он обнаружил, что врач-гомеопат, имеющий дело с хроническим заболеванием, “вынужден не только бороться с болезнью, которую видит, но он также имеет дело с неким фрагментом более глубокого исходного заболевания. Поэтому его задача, прежде всего, как можно полнее определить относящуюся к этой неизвестной первичной болезни совокупность событий и симптомов. Лишь после этого он может надеяться найти одно или несколько лекарств, подобных исходной болезни в целом”
Постепенно Ганеманну стало ясно, что такие хронические болезни не могут быть излечены только лишь действием жизненной силы или изменениями диеты и образа жизни. Тогда он приступил к обширному исследованию случаев хронических заболеваний в поисках общего знаменателя, который мог бы объяснить сущность глубокого и невидимого “нарушения”, предрасполагающего к хронической патологии. Нарушение это он назвал “миазмом”. Посвятив этой проблеме двенадцать лет, в 1827 году Ганеманн решил, что нашел этот общий знаменатель. Убеждение его основывалось на двух взаимосвязанных наблюдениях. Вот как он сам описывает первое наблюдение:
“В своих исследованиях и наблюдениях за такими… больными я обнаружил, что во многих случаях препятствием к излечению… оказались давнишние чесоточные высыпания. Нередко больные сами сообщали о них, и начало последующих страданий по времени восходит именно к этому моменту”.
Ганеманн вникал в мельчайшие детали жизни больных, которые сначала не могли припомнить никакой зудящей сыпи:
“После тщательного исследования обычно оказывалось, что пусть редко, но все-таки появлялись несомненные признаки (мелкие зудящие пустулы, герпес) давнишней инфекции такого рода”.
Этот первый ключ к пониманию миазматической предрасположенности к хроническим болезням был подтвержден и дальнейшими наблюдениями, сделанными многими врачами того времени. Вот некоторые из таких наблюдений, собранные Генеманном из различных источников и приведенные в его книге “Хронические болезни”:
” 13-летнего мальчика мама вылечила от tinea capitis, от которой он страдал с детства. Через 8 или 10 дней после этого он тяжело заболел астмой “с жестокими болями в конечностях, особенно коленях и спине, которые не проходили, пока через месяц все его тело не покрылось зудящей сыпью”. (Pelargus, Obs. clin. Jahrg. 1772, p. 435).
“Слабительные и другие лекарства избавили маленькую девочку от tinea capitis, после чего девочка была поражена слабостью, кашлем и чувством сдавливания в груди. Бодрость к ней вернулась, и быстро, только после прекращения приема лекарств и возвращения tinea”. (Pelargus, Breslauer Sammlung v. Yahre, 1727, p. 293).
“Трехлетняя девочка несколько недель страдала чесоткой. Стоило вывести чесотку мазями, как на следующий же день возник удушающий катар с храпом и онемением всего тела, не проходивший, пока не возобновилась чесотка”. (Suffocating Catarrh. Ehrenfr. Hagendorn, hist, med. phys. (Cent. P. hist 8, 9)
“Пятилетний мальчик долго мучился от чесотки; когда же он был от нее вылечен с помощью нанесения бальзама, вместо нее возникла тяжкая меланхолия, сочетавшаяся с кашлем”. (Riedlin, the Father, Obs. Cent. II, obs. 90, Augsburg, 1691)
“Двенадцатилетняя девочка часто страдала чесоткой. Вслед за исчезновением последней от действия мази, у нее развилась острая лихорадка с удушающим катаром, астмой, отеками и плевритом. Через шесть дней после приема внутрь лекарства, содержавшего серу, чесотка возобновилась, но исчезли другие симптомы, за исключением отеков. Когда же через 24 дня чесоточная сыпь вновь высохла, развилось новое воспаление легких, сопровождавшееся рвотой и плевритом”. (Pelargus, obs. clin. Jahrg., 1723, p. 15) “Девятилетняя девочка была излечена от tinea capitis, после чего развилась затяжная лихорадка, сопровождавшаяся общим отеком и одышкой. Девочка выздоровела, как только вновь появилась tinea. (Hagendorn; Recueil d’observ. de med. Tom. Ill, p. 308)
“У мужчины, мазями вылеченного от частых приступов чесотки, развились эпилептические судороги. Судороги исчезли после повторного появления сыпи на коже”. (Epilepsy, J.C.Carl bi Act. Nat. Cur. V.)
“У двоих детей появление влажной tinea привело к исчезновению эпилептических припадков. Припадки возобновились после неосторожного удаления этого кожного заболевания”. (Tulpius, Obs. lib. I., Cap.
Из этих наблюдений можно сделать два вывода. Во-первых, подавление кожной сыпи вместо ее истинного лечения у больного с наклонностью к глубоким хроническим болезням вызывает серьезные расстройства во внутренних органах. Во-вторых, все органы суть взаимосвязанные части одного тела и потому оказывают взаимное влияние друг на друга.
Не существует “местных болезней”. Это выражение может означать только “больше некоторой части тела”, но никак не болезнь одного органа, независимого от других. Даже современная ортодоксальная медицина все больше и больше присоединяется к воззрению, что нет болезней, а есть только больные люди – но, увы, пока только на словах. Ведь больному с астмой, запором и ревматическими болями современный аллопат назначит три разных лекарства — по одному для каждой болезни (и каждое к тому же, скорее всего, будет состоять из нескольких веществ), а гомеопат назначит одно лекарство от той единственной болезни, которая проявляется трояким образом. Возвращаясь к Ганеманну и его исследованиям происхождения хронических болезней, мы видим из приведенных им многочисленных примеров связь между кожными болезнями и патологией внутренних органов. Ганеманн обнаружил также, что истинное излечение хронических заболеваний происходит в определенной последовательности: за исчезновением симптомов внутренней патологии непременно следует проявление давней кожной болезни.
Фундаментальный миазм, лежащий в основе большинства хронических болезней, Ганеманн назвал псорой. Он рассматривал ее как глубоко заложенный дефект, который только усиливается от направленного против проявлений, а не предрасположенности, лечения.
Старания людей избавиться от страданий привели лишь к постоянному на протяжении столетий подавлению болезней; лишь по счастливой случайности иногда назначалось правильное лечение. Это продолжавшееся подавление симптомов вызывало во внутренних органах людей патологические изменения. Общаясь с несколькими поколениями пациентов, Ганеманн пришел к выводу о передаче таких дефектов по наследству: каждый из родителей передает детям свою предрасположенность к заболеваниям.
Ганеманн обнаружил также стремление природы удержать болезнь как можно дальше от центра человека, его жизненно важных органов; когда же снижение защитных сил достигает критического уровня, болезнь достигает самых глубинных органов.
Не только физические недостатки родителей, но и другие факторы влияют на ребенка: психическое состояние родителей в момент зачатия, действующие на них стрессовые ситуации, образ их питания, интоксикация (особенно страдают дети, зачатые под действием наркотиков или алкоголя), даже химическое и радиоактивное заражение атмосферы и магнитные бури. Конечно, влияет на ребенка и любое воздействие во время беременности.
Таковы вкратце исходные позиции Ганеманновской теории болезней. “Псорический миазм”,- писал он,- “самый древний, самый всеобщий, самый разрушительный и в то же время самый непонятный миазм. Тысячелетиями он мучает и уродует человечество, а в последние столетия он дал начало невероятному множеству острых и хронических (невенерических) болезней…”
Концепция “миазма” кажется на первый взгляд слишком простой и легкой. Сведение происхождения всех хронических болезней к одному корню, к тому же такому, как кожные высыпания,- кажется несерьезным. Вряд ли читающим это врачам легко будет принять идею, что многовековой прогресс терапии в основном подавлял жизненную силу и таким образом распространял в роде человеческом хронические болезни. Но прежде чем отвергнуть эту концепцию, вспомните, что Ганеманн, признанный медицинский гений, 12 лет напряженно занимался этой проблемой. К тому же известно, что решения самых сложных проблем обычно просты и находятся в совершенно неожиданной области. И, наконец, главное доказательство, как всегда, в том, что мысль Ганеманна привела с наибольшей очевидностью к излечению хронических болезней.
Ганеманн потому с большой тщательностью различал болезни венерические от невенерических, что из истории он выяснил,- венерические болезни появились значительно позже псоры. Как мы видели, Ганеманну стоило больших трудов доказать трансмиссивный, миазматический характер кожных сыпей. С сифилисом было проще: никого не надо было убеждать в возможности его передачи по наследству. Также общеизвестно было, что сифилис нельзя вылечить полностью.
В гомеопатической практике нередко обнаруживается, что сифилитический миазм накладывается на уже развившийся в организме миазм псорический. В параграфе 20, “Органона” Ганеманн пишет:
“В наше время редко можно найти совершенно простой застарелый сифилис; всего чаще он встречается с осложненной застарелой псорою,- весьма частой первопричиной хронических болезней…”
В этой ситуации гомеопат встречается с деликатной и трудной проблемой. Одновременно присутствуют два специфических миазма. Гомеопат должен определить, какие из симптомов относятся к сифилитическому миазму, и сначала справиться с этим слоем. Только после – ясно проявится миазм псорический. Каждый миазм представлен своим набором симптомов, поэтому гомеопат должен среди всей их совокупности выявлять относящиеся к каждому из них комплексы. Конечно, это непросто и требует от врача исключительных знаний и умений, а от больного – много терпения.
Ганеманн обнаружил и третий миазм, названный им сикотическим. Он происходит от определенного типа гонореи, особенность которого – развитие во вторичной стадии бородавок. “Миазм других обычных видов гонореи, по-видимому, поражает не весь организм, но избирательно – мочевую систему”,-
писал Ганеманн.
Гомеопат, встретив сочетание всех трех миазмов, может удалить их по одному, но никак не одновременно. Назначенные лекарства должны следовать друг за другом в определенной последовательности, в зависимости от наибольшей выраженности одного из миазмов в каждый конкретный момент. Это требует постоянного внимания гомеопата, повторных исследований симптомов больного на разных фазах лечения. Назначить правильное лекарство, в правильной дозе, в правильный момент времени можно только при учете всех симптомов.
К несчастью, в наше время задача еще сложнее, чем во времена Ганеманна. В современной гомеопатической практике мы обнаруживаем множество влияний, которые могут накладываться на наследственную конституциональную предрасположенность.
Частый источник миазмов – тяжелые болезни, такие как рак и туберкулез. Известно, что одни семьи подвержены им больше, чем другие, и гомеопаты также могут идентифицировать симптомокомплексы, связанные с этими болезнями, но отнюдь не приводящие неизбежно к их развитию. Эти симптомокомплексы также передаются по наследству.
Другой источник миазмов – прививки и мощные лекарства, широко назначаемые аллопатами. Они могут вредоносно влить на жизненную силу больного, вызывая образование глубокою хронического нарушения. Из этих ятрогенных миазмов в гомеопатической практике чаще всего встречаются вызванные оспенной вакциной, кортизоном, нейролептиками, антибиотиками и другими сильнодействующими лекарствами.
Поэтому в наши дни можно встретить больного, страдающего от пяти или шести миазматических “слов”. В дополнение к псоре, у него может быть и сикотический миазм “оспенно-вакцинный”, “пенициллиновый”, “кортизоновый” и др. миазмы. Для гомеопата это – тяжелая и неблагодарная проверка его способностей. Годы мучительных, терпеливых усилий могут потребоваться, чтобы слой за слоем, как с капусты, снимать миазмы, даже если на каждом этапе врачу удается сделать безошибочные назначения.
Одно пояснение – необходимое, чтобы не вызвать паники у читателей. Если вы приняли аллопатическое лекарство, это еще не значит, что вы поражены миазмом. Только небольшая часть людей, подолгу принимающих лекарства, так же как и небольшая часть заразившихся сифилисом или гонореей, действительно поражается миазмом. Тем не менее, даже эта небольшая доля больных представляет серьезную проблему в нашем обществе, где хронические болезни становятся главной проблемой здравоохранения.
Все цитаты в этой главе из: S. Hahnemann, The Chronic Diseases (Calcutta: С. Ringer and Co.)

7. НА ПРИЁМЕ У ГОМЕОПАТА
Теперь мы более или менее представляем себе грандиозность задачи, стоящей перед гомеопатом, взявшимся лечить больного. Кроме прочего, ему приходится отвечать на вопросы вроде: “Можете ли вы меня вылечить? Сколько это займет времени? Что от меня потребуется?” В наши дни любой пациент знает название, которым ортодоксальная медицина окрестила наиболее заметные из имеющихся у нею симптомов. Поэтому с самого начала ему следует знать, что настоящий гомеопат никогда не назначает лекарств, исходя из названия болезни. Ведь каждый индивидуум уникален, и уникальны сочетания симптомов, физических и психических, которые обнаруживаются в каждом конкретном случае. Если гомеопат основывает свое назначение на названии болезни, а не рассматривает личность пациента как целое – он не заслуживает никакого доверия, он не настоящий гомеопат!
Как же встречает больного врач-гомеопат? Когда вы оказываетесь в приемной, вы сразу обнаруживаете там литературу, пропагандирующую естественные методы укрепления здоровья. Следующее, что бросится вам в глаза,- приема ожидает гораздо меньше пациентов, чем в приемной аллопата – просто потому, что продолжительность встречи намного дольше. Если вы пришли на прием не первым, то, возможно, прождете дольше назначенного времени. Скоро вы сами поймёте, что прием проходит исключительно индивидуально, и потому его не удается четко спланировать по часам.
На самом приеме вы можете слегка смутиться. Кажется, что врач тщательно фиксирует каждую нашу причуду, но вы быстро поймет, что он вас не оценивает, а заинтересованно наблюдает. Вскоре вы поймете, что он больше интересуется вами, чем вашей болезнью.
Редкий аллопат обращается во время консультации к книге. Гомеопат, напротив, окружен гигантскими потрепанными томами, по которым он регулярно справляется, одновременно записывая все самые частные симптомы. Он может даже попросить вас говорить медленнее, чтобы точнее записывать ваши
выражения!
Если вы еще не знакомы с этими специфическими особенностями, вы будете потрясены. Это чувство дополнительно усилится, когда врач, выслушав все, что вам пришло в голову сказать, приступит к длинной серии вопросов, касающихся почти всех аспектов вашей жизни. Кто вы – человек с “горячей кровью” или часто мерзнете? Как переносите сухую и сырую погоду? Беспокоят ли вас страхи (собак, темноты, смерти, закрытых помещений, высоты)? Тревожны ли вы? Если да, то что вас тревожит – ваше здоровье, происходящие с другими людьми события или еще что-нибудь? Выглядите вы чаще опрятно или неряшливо? Как действует на вас музыка? Не связаны ли ваши жалобы преимущественно с одной стороной тела; с какой? Есть ли у вас особенно сильные пристрастия к какому-либо виду пищи? Или, наоборот, чего-то из еды вы не переносите? Как вы спите? В каком положении? Не высовываете ли ног из-под одеяла? Врач может задать вам эти вопросы и множество других. В какой-то момент это начинает напоминать психоанализ, с тем отличием, что гомеопат лишь фиксирует ваши ответы, не пытаясь углубиться в них.
Весьма вероятно, что в завершение приема гомеопату потребуется дополнительное время для детального изучения вашего случая. Он уединится со своими книгами и записями, после чего сможет назначить вам лекарство. Вы скорее всего покинете кабинет ошалевшим от множества деталей, ощущая беспокойство – на все ли вопросы ответили правильно? Ведь касались они таких тонкостей, о которых вы никогда не думали, да и не подумали бы в дальнейшем. Действительно, большинство пациентов, внимательно понаблюдав за собой, возвращается, чтобы внести поправки в свои ответы. Однако столь же часто гомеопат уже предвидит эти поправки, исходя из всей совокупности симптомов. В таких случаях пациентам кажется, что гомеопат знает их лучше, чем они сами.
Ганеманн представлял себе сложность человеческой природы и трудность гомеопатического расспроса больного. Он пишет в параграфе 96:
“Сверх того, сами больные бывают очень различного нрава; некоторые из них, особенно ипохондрики и особы, отличающиеся большой чувствительностью и нетерпеливостью, описывают свои болезни в слишком ярком свете, чтобы побудить врача к скорой помощи”.
И в параграфе 97:
“Напротив, другие особы из лености, или из ложно понимаемой скромности, или по особенной робости в характере умалчивают о качестве болезней, либо объясняются темными выражениями, наконец, отзываются о них как о маловажных”.
Ганеманн также составил список из более чем 100 вопросов, которые гомеопат должен задать больному. Вероятно, эта цифра поможет вам оценить, – сколько аккуратности, тщательности и времени требует от гомеопата прием больного.
Вот вам для примера случай (взятый из записной книжки Дж. Т.Кента) красной волчанки носа. Этого диагноза хватило бы любому аллопату, чтобы начать лечение (впрочем, без особого оптимизма, ведь аллопатическое “излечение” этой болезни невозможно). Посмотрите теперь, сколько информации нужно гомеопату Кенту:
“Господин Н., 28 лет, женат.
1 октября 1903 г. Волчанка, напоминающая большое красное седло на носу. 5 лет назад – малярия, продолжавшаяся 9 месяцев и прерванная действием хинина. Раздражителен, память хорошая. Тяжелые сновидения под утро. Дыхание замедленно, пульс 60. Аппетит и чувство жажды снижены. Ревматические боли в правом голеностопе, иногда в плечах; постоянные боли в пояснице. Сильных болей не бывает. Зуд и ревматизм усиливаются зимой, уменьшаются летом. Кожа сухая. На щеках и носу (а зимой и на ушах) ощущается зуд. Мелкие точечки сначала отвердевают, затем краснеют и сильно зудят. Такой же зуд на голове и в прямой кишке. Прыщей и нарывов не бывает. Были бородавки, теперь выведены прижиганием. Стопы холодные. Волосы выпадают. Рецидивирующий тонзиллит. При физической нагрузке обильно потеет. Мочится часто и обильно, моча желтая, низкого удельного веса. Испражняется ежедневно, по утрам с некоторым трудом. Чувствителен к холоду, но не к жаре. В детстве был чувствителен к жаре, но ноги у него и тогда были холодными. Десять лет назад больной, перегревшись выпил два стакана пива, после чего стал мочиться часто и с затруднением, почти белой мочой. Считает этот момент началом как почечной, так и кожной болезни. Тошнота при езде в автомобиле или на лифте. Спит на спине, руки заложив над головой.
Psorinum cm.
7 ноября. Ощущение пустоты в желудке. Зуд по всему телу. Ревматизм – плечевые, запястные, голеностопные суставы. Влажная, зудящая кожа вокруг ануса. Боль в области почек. Холодные ноги, Чувствителен к холоду. Psorinum cm.
16 декабря. Холодные ноги, чувствительность к холоду. Новых симптомов нет.
4 марта 1904 г. Этой зимой волчанка была слабо выражена. Влажная кожа вокруг ануса. Чувство усталости, ленности, хочется прилечь. Запор. При дыхании слышны вздохи. Psorinum cm.

2